Мир, в котором мы живем не имеет ничего общего с разумными причинами.
Встреча с людьми, которых боишься, имеет большое терапевтическое значение.
Правоверность ученого — всё равно, что девичья честь: сначала вызывает гордость, потом сожаление и, наконец, смех.
Бремя наших дней слишком тяжко для того, чтобы человек мог нести его в одиночестве, а мирская боль слишком глубока для того, чтобы человек в одиночку был в состоянии её пережить.
Нет правил без исключения. Но когда исключения становятся правилом, общество опрокидывается.
Ничего особенного, в самом деле, не будет, если даже умереть, — уже тысячи миллиардов душ вытерпели смерть и жаловаться никто не вернулся.